Храм, высотка, супермаркет. О Православной архитектуре. Журнал "ФОМА" и Андрей Анисимов.

[Руслан Остров]

О чем волнуется церковный архитектор

Почему архитекторы, вместо того чтобы экспериментировать с храмами, копируют старое? Отчего не хотят строить несколько больших соборов в городе вместо десятков маленьких церквей? Чем в своих работах они могут удивить искушенного жителя мегаполиса? Об этом мы побеседовали с известным церковным архитектором Андреем Анисимовым

Коттеджи а-ля рюс


— Чем для вас как для архитектора отличается работа над созданием храма от работы над прочими проектами? И можно ли заниматься параллельно и одним, и другим?



— Мы начинали работать в конце восьмидесятых, когда еще не было возможности заниматься только храмами. И у меня была такая иллюзия в те времена, что вот, мы сможем выполнять заказы для богатых новых русских, зарабатывать там большие деньги, а для церквей будем трудиться во славу Божью или за очень маленькие деньги. По себестоимости, скажем. Теперь могу точно сказать — так не получается. Потому что специалистом надо быть все-таки в каком-то одном деле. Я уже более 25 лет занимаюсь строительством храмов и все равно себя 100% специалистом не считаю. Дело в том, что церковная архитектура, как вообще всякая архитектура, требует какого-то погружения в специфику. Например, я понимаю, что, если сейчас меня попросят спроектировать театр, я не смогу выполнить эту работу, потому что мне придется еще всю театральную технологию изучать как минимум год. Даже над проектом магазина придется долго думать: как организовать потоки покупателей, как расположить товар в зале, где должны быть подъезды для машин и еще много-много чего такого, о чем я имею сейчас лишь самое общее представление. Прежде чем что-то строить, нужно очень хорошо понимать, как это что-то будет функционировать. Поэтому, слава Богу, я уже много лет могу отказываться от частных заказов на офисы, коттеджи, рестораны, все прочее. Хотя они периодически поступают, когда кто-то хочет в такой декоративной стилистике сделать, а-ля рюс. Но я знаю, что в результате это все будет совсем неинтересно. Поэтому все-таки принял такое серьезное решение — отказаться от всех других заказов.

— Раньше в городах России на каждой улице был свой храм, который вмещал в себя всех жителей этой улицы. Сегодня ситуация изменилась качественно. В одну лишь многоэтажку могут вместиться все жители большого села. Какими должны быть храмы в районах многоэтажной застройки в связи с этой спецификой?

— Мы никогда точно не знаем, сколько будет прихожан в городском храме. Понятно, что заселяются микрорайоны не одними только православными людьми. А хуже всего вот что: когда создаются новые микрорайоны, в проекты изначально не закладывается место под храм. И в результате храм буквально втискивают в какой-то маленький треугольник, оставшийся после застройки между супермаркетом, каким-нибудь автомобильным салоном и пунктом шиномонтажа.

— И люди возмущаются: был кусок единственный, и тот…

— Да. Это тут же провоцирует конфликт с населением. Или парковая зона — там те же проблемы: в плане парка изначально нет храма, и это очень плохо. Строительство храма не должно быть каким-то «вторжением» на территорию парка. Для парковой зоны храм — вообще идеальное сооружение, самый лучший смысловой центр, объединяющий пространство, который там только может быть. И сейчас батюшки — настоятели таких храмов сами просят нас, когда мы проектируем, чтобы там и детские площадки были, и какие-то спортивные сооружения для людей. Церковь в городе — это ведь не монастырь за глухой оградой, с какими-то строгими правилами. Она должна быть открытой, чтобы люди к церкви привыкали, чтобы дети к ней привыкали, и чтобы храм для них не был чем-то таким непонятно-чужим там, за забором.



— Стилистика храмов в различные времена определялась, если можно так выразиться, духом эпохи. Как бы вы определили дух нашего времени и какому стилю храмового строительства он соответствуют?

— Ничего хорошего в том, что храмы отражали дух эпохи, на мой взгляд, нет. Я считаю, что с утратой патриаршества, с расколом в XVII веку у нас закончилось позитивное развитие архитектуры и церковного искусства. С XVII века начинается прямая деградация и того и другого. Посмотрите на иконы. Посмотрите на прикладное искусство. Это же духовное метание какое-то, духовный раскол. Обмирщение жизни Церкви повлекло за собой обмирщение церковной архитектуры, живописи, музыки. Церковные песнопения утратили свою особенность и превратились в некое подобие итальянской оперы — понятно, чтоб слезу выбивало. Но ведь не в этом же задача церковного искусства! С храмовой архитектурой произошло ровно то же самое. Она становится более мирской, подчиняется требованиям городской застройки, а в сельской местности — имитирует ее, вплоть до того, что деревянные храмы обшивали доской, и на ней просто рисовали кирпичную кладку.


— Это действительно так и было?
— Да, на Севере, Кижи были все обшиты доской. В XIX веке там начали имитировать Петербург. Деревянный лемех на куполах обшивали железом, рубленые бревенчатые храмы обшивали доской, и на них рисовали кирпичики: соответствие тому самому духу времени, а по сути — полная деградация. Церковь не может подчиняться требованиям моды. Ведь храмовая архитектура — это только то, что вмещает в себя само действо, которое происходит в храме, она является лишь внешним выражением того, что совершается на литургии. И как, скажите, она может подчиняться требованиям современной архитектуры? Я считаю, такой задачи при разработке проекта храма у архитектора вообще нет. Задача как раз в том, чтобы показать разницу. Раньше храм в селе был доминантой. Кругом — деревянная застройка, посреди которой стоит какой-нибудь шатровый храм, к примеру. Он во всех смыслах доминирует над этой местностью — и по высоте, и по размерам, и по красоте форм и отделки. А сейчас что? Есть у нас возможность построить храм, который бы доминировал над этими 35-этажными домами? Очевидно, что нет. А без превосходства в размерах и по высоте доминирование невозможно. Поэтому у нас такой задачи нет. Тем не менее и сегодня храм должен своими видом показать, что именно он является главным духовным стержнем на этой территории. А поскольку размеры уже не важны, нужно искать совсем другие решения.


Проект московского храма Иконы Божией Матери «Воспитание» в Некрасовке, созданный мастерскими Андрея Анисимова. Возводится в рамках программы «200 храмов»,


ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ "ФОМА"