Один из известных деятелей российской IT-индустрии, разработчик систем искусственного интеллекта Игорь Ашманов предупреждает, что современные войны начнутся со слома информационного суверенитета.

[Руслан Остров]

Один из известных деятелей российской IT-индустрии, разработчик систем искусственного интеллекта Игорь Ашманов предупреждает, что современные войны начнутся со слома информационного суверенитета.
Первый удар современной войны примут не пограничники, а информационные войска, которые стоят на защите цифровой независимости страны.

Игорь Станиславович, сегодня все чаще говорят об информационных войнах. Чем, на ваш взгляд, они опасны?

Игорь Ашманов: Сейчас мы живем в эпоху, когда под лозунгом глобализации и единых общечеловеческих либеральных ценностей происходит слом традиционных суверенитетов. В самом деле, зачем какая-то устарелая независимость, если существует единый "дружественный" рынок и все за демократию?

И первым, ключевым инструментом слома суверенитета служат информационные войны. Обычная, горячая война, которую надо еще решиться начать, причиняет материальный ущерб и противоречит международному праву, запрещена законами. Это всегда чрезвычайное событие. Она опасна для нападающего. На большие державы не нападают - пока.

Холодная же, информационная война, идет постоянно - прямо сейчас - и не запрещена никакими законами. И нападают на всех. Мы просто этого не замечаем.

Войны последнего времени в Югославии, Ираке, Ливии, Сирии показывают, что информационными средствами можно сменить режим, обосновать военное вторжение внешних сил, скрыть правду о реальных событиях вторжения и итогах смены режима.

Фактически, сейчас информационное доминирование - аналог господства в воздухе прошлых лет. Если у тебя есть информационное доминирование, ты можешь начинать и обычную войну. А иногда его одного хватает для победы.

Потому в качестве новой ключевой компоненты суверенитета сегодня выступает цифровой суверенитет. Это право и возможность национального правительства самостоятельно и независимо определять и внутренние и геополитические национальные интересы в цифровой сфере.

Это также способность вести самостоятельную внутреннюю и внешнюю информационную политику, распоряжаться собственными информационными ресурсами, инфраструктурой национального информационного пространства, гарантировать электронную и информационную безопасность государства.

Однако, на мировом уровне - в общении между государствами, ООН и другими организациями - это понятие не введено. Считается, что информационный суверенитет не очень нужен, Интернет - он свободный, а все СМИ всегда пишут чистую правду и ничего кроме правды. Мы же все выступаем за свободу слова, да?

Игорь Ашманов: А между тем информационный иммунитет - это вопрос государственной безопасности любой страны.

Хорошо, а из чего, на ваш взгляд, складывается понятие цифрового суверенитета?

Игорь Ашманов: Во-первых, это электронный суверенитет, т.е. устойчивость, защищенность в кибервойне. Это не только защищенность от вирусов, атак, взломов, утечек, кражи данных, спама, но и от выключения критической инфраструктуры внешними силами.

У большинства стран мира, к сожалению, с защитой электронного суверенитета все плохо. Лаборатория Касперского за последние несколько лет нашла уже 4 боевых вируса (а американский лидер антивирусного рынка Симантек это подтверждает). Их изучение показало, что они созданы отнюдь не группой частных лиц, чтобы воровать персональные данные или деньги с кредитных карт. Это вирусы, созданные на государственном уровне. Стоимость разработки одного или двух таких вирусов в Лаборатории Касперского оценили в $100 млн. Этого не может себе позволить ни одна группа хакеров. Кроме того, вирусы настолько сложны, что очевидно: их много лет разрабатывало много людей очень высокой квалификации. Один из первых таких вирусов был запущен в Иране, чтобы сжигать центрифуги. Позже американцы признали, что это их рук дело, но с тех пор появилось еще несколько подобных боевых вирусов.


Игорь Ашманов: Информационная война на нашей территории идет давно, и пока "господство в воздухе" - у потенциального противника. Фото: Сергей Михеев / РГ
Вирусы такого класса способны пробивать электронную скорлупу практически любой страны.

Во-вторых, это информационный суверенитет - устойчивость к информационной войне. Информационно независимое государство способно контролировать свое информационное поле, влиять на него, обнаруживать и нейтрализовать информационные атаки и т.д.

В идеале у государства, которое претендует на цифровую суверенность, должен быть электронный щит: собственная аппаратная, программная и мобильная платформы, собственная структура СМИ, ТВ, Интернет, собственные системы и средства пропаганды и ведения информационных войн, развитая идеология, законы.

И когда ждать кибернападения?

Игорь Ашманов: Мы уже пережили сами и наблюдали несколько информационных войн: развал СССР, события в Югославии, Ираке, Ливии и так далее.

Мы мониторим социальные сети и СМИ, обнаруживаем вбросы и информационные атаки и можем сказать с уверенностью: информационная война на нашей территории тоже идет давно, и пока "господство в воздухе" - у нашего потенциального противника. Интернет изначально придуман и создан в США, там понимают его лучше и глубже, чем мы. Соответственно, технологий, оригинальных идей и специалистов там гораздо больше, как и денег на развитие.

Операционные системы, социальные сети, аппаратные средства в мире и у нас - на 90% американские.

Насколько Россия готова к такому нападению?

Игорь Ашманов: Есть мнение, что мы отстаем в развитии от американского Интернета как минимум на 3-5 лет, хотя сейчас разрыв сокращается.
Наше государство сегодня не обладает необходимыми инструментами защиты.

В предыдущие годы под руководством Суркова было создано как бы министерство национальной идеологии и политики - организатор известных селигерских форумов, движений наподобие "Наших" и разной тому подобной "движухи".

Но не было сделано главного - создания собственно государственной идеологии. Нет самого стержня, на который бы все нанизывалось. Мы остались в "конусе" либеральной идеологии, производимой в США.

Нам также не хватает полной технологической цепочки, которая бы поддерживала цифровой суверенитет: от собственного процессора и  операционки до офисного пакета и браузера. Нехорошо, когда страна берет все это со стороны. Некоторые подвижки в этом направлении есть, но работы еще много.

И что необходимо предпринять в первую очередь?

Игорь Ашманов: С точки зрения безопасности, нам придется восполнить эти дыры. Если у тебя нет цифрового суверенитета, то ты и обычный в конце концов потеряешь. Эти виртуальные, как бы неощутимые вещи в конце концов кончаются бомбежками, пожарами, кровью, сиротами и вдовами. Это хорошо видно на примере сербской войны или "арабской весны".

Например, Китай как раз идет по пути обретения цифровой независимости: они делают свои процессоры, системное и прикладное ПО. При этом у них гигантский рынок, где все эти затраты быстро окупаются коммерчески.

Нам тоже нужна полная технологическая цепочка - от процессора и маршрутизаторов до офисных программ. Нужна также собственная система защиты от информационных войн: какие-то информационные войска, которые будут созданы государством или ополчение из частных лиц. Иными словами, люди, понимающие геополитическую ситуацию, досконально знающие технологии, специфику интернет-среды и социальных медиа, и готовые использовать свои знания во благо страны.

Например, в США такие войска "для поддержки американских ценностей в мире" уже созданы, о чем объявлял Пентагон еще прошлым летом.  Закупленная Пентагоном система ведения информационной войны позволяет одному бойцу управлять 50-100 аккаунтами в Twitter или Facebook, которые ведут себя естественно и совершенно по-разному.

Это средство массового вбрасывания нужной информации в социальные медиа. Приведу простой пример: чтобы вывести какое-то событие в тренды в российском Твиттере, нужно сделать 4-5 тыс. перепостов с каким-то тегом. Этот тег попадет в тренд, где и продержится полдня. По нему напишут СМИ, в важность события поверят миллионы граждан и новость станет общенациональной.

Сама среда социальных медиа способствует информационным войнам - в ней произошли кардинальные изменения. Информация обесценилась: сегодня в соцсетях до 95% информации - шлак. Например, в русском Twitter 7-8 млн. аккаунтов. Живых из них - 1-1,5 млн, это те, что вообще выходят в эфир. Из них 500-700 тыс. роботов. 4-5 млн. сообщений в день в русском Twitter на 95% состоят только из перепостов. Люди ничего не добавляют от себя, они просто распространяют.

Еще одна тенденция в русскоязычном сегменте интернета - это миграция из ЖЖ в Facebook. Средний пост в Facebook в 5 раз меньше, чем в ЖЖ. Люди привыкают к очень короткому обмену информацией. Пост в Facebook сразу тонет, и найти в нем запись недельной давности нереально. Соцсети не предназначены для хранения контента. В ЖЖ вы можете почитать, что там было в 2003 году, и даже прокомментировать. В Facebook этого нельзя - пользователи помнят только то, что происходило сегодня или вчера. Возникает беспамятность. Аудитория быстро глупеет и становится легко управляемой.

Например, в последнее время в Facebook или в Twitter то и дело вбрасываются фальшивые сообщения о смерти известных людей. И каждый раз люди верят. Зачем это делается, я не знаю, но показательно, что пользователи соцсетей на все реагируют так, будто сталкиваются с этим впервые. Как будто они находятся в трансе, и у них нет памяти.
И среди этих людей действуют холодные профессионалы, которые вбрасывают в основном коммерческий спам. Берут популярный тег, дописывают к нему рекламный текст и попадают в тренды. А на время выборов или во время кампаний пропаганды на этих же мощностях точно так же распространяют политическую пропаганду.

Полноценный цифровой суверенитет, как электронный, так и информационный, сегодня есть только у американцев. Они придумали интернет и до сих пор контролируют его. Они видят все, что происходит в интернете, на мобильных экранах. При этом США не просто владеют всей цепочкой технологий и методов, необходимых для полноценного информационного суверенитета, но и предпринимают энергичные усилия, чтобы не дать другим государствам овладеть таким щитом.

В России ситуация пока амбивалентная - правительство поддерживает создание информационного щита, но много не делает. Есть операционные системы для государственных нужд, выпускаются свои процессоры, формируются кибервойска, есть свои подразделения для информационной войны в соцсетях и т.д. Китай энергично строит свой цифровой суверените.
В других странах все хуже. Европа и Япония в информационном смысле - абсолютные сателлиты США. Там поисковики Google и Yahoo!, социальная сеть Facebook и т.д. Арабы вынуждены выбирать между американскими, русскими и китайскими электронными продуктами, сами производить их они не могут.

Похоже, все это ведет к тому, что вскоре во всем мире будет одно галактическое правительство, как в "Звездных войнах", с центром в Вашингтоне. Китай или Россия могут отгородиться и восстановить свой информационный суверенитет - у них хватит на это сил и ресурсов. Остальные смогут лишь примкнуть к одной из этих сверхдержав. Но в любом случае им нужно защитить свое информационное пространство.


По условиям контракта задача операторов - работать с серверов, расположенных в разных странах мира, чтобы создавалось впечатление, что это обычные пользователи, живущие в разных странах. Фото: Guardian
Как?

Игорь Ашманов: В США после взрывов башен в 2001 году по  закону Patriot Act спецслужбы прослушивают и мониторят абсолютно все. Ответственность за контент в Англии и США, в западной Европе довольно суровая, сейчас за записи в Твиттере и Фейсбуке дают реальные сроки. Получается, что Запад тщательно очищает свое информационное пространство, а нам, украинцам, арабам и другим навязывают "свободу слова". Это и есть тот инструмент, с помощью которого они пытаются не дать нам получить информационного суверенитета. Потому что правила игры, что такое - на сейчас, сегодня - эта свобода слова, определяет Запад.

Например, когда все западные СМИ в один голос, слово в слово, рассказывают, что в Ливии или Сирии все плохо, и надо сбросить "кровавого диктатора" - никто не считает это нарушением свободы слова. Потому что это же хорошие СМИ, делающие хорошее дело. Потому что правила "свободы слова" сегодня - такие.

Естественно, для эффективной очистки информационного поля необходимо законодательство, которое поддерживает ответственность за контент. Но пока в России на любую попытку регулирования в Интернете поднимается хор знатоков демократии, которые кричат, что это нарушение свободы слова.

Так вот, если электронный щит еще можно строить безыдейно, исходя из чисто технических соображений безопасности, то информационный щит нельзя построить просто так, не имея идеологии.

С электронным щитом все понятно: вирус - плохо, сетевая атака - плохо, безопасность - хорошо. А когда дело идет о строительстве информационного щита, критерии того, хорошо, а что - плохо, начинают размываться. Вон сколько крика в сети по поводу, казалось бы, довольно очевидных категорий закона 139-ФЗ о блокировании сайтов, продвигающих наркотики или побуждающих к суициду. И этим выстраиванием критериев хорошего и плохого тоже надо серьезно заняться.

А если объединиться с другими странами, заключить своего рода информационный альянс?

Игорь Ашманов:  Россия - слишком большая страна, наше бремя сверхдержавы с нас можно снять только вместе с головой. Нужно строить информационный суверенитет самостоятельно: заниматься мониторингом своего информационного пространства, совершенствовать законодательство об ответственности за контент, создавать средства влияния и пропаганды.

Впрочем, своего рода малый информационный щит необходим и менее крупным государствам. Другое дело, что они не всегда располагают необходимой технологической и людской базой, и потому вынуждены пристраиваться под крыло более крупного игрока - обычно это США. Но, как показывает опыт лояльных Западу арабских режимов, ничем хорошим это не заканчивается.

Стержнем должна быть, в любом случае, идеология, которой у нас пока нет. А идеологию строить дорого, долго и трудно. Это сложнейшая конструкция: краткие тезисы и курсы, учебники, десятки томов основателей, энциклопедий, словарей, сотни романов, фильмов, поэм, речевок и детских книжек. Это человеко-тысячелетия работы.

Если твоя идеология импортируемая, производится вовне, как с либерализмом, то ты всегда играешь по чужим правилам, которые постоянно меняются кем-то другим. Тебя всегда можно назначить виноватым, нарушившим правила демократии.

Где-то в середине 2000-х годов у нас была сделана попытка (Сурковым) как-то решить эту задачу - не отказаться от либерализма совсем, но стать независимыми административно: было введено понятие "суверенной демократии". Это была своего рода попытка стать автокефальными: мы, в принципе, демократы, не еретики, не отступники от либерализма, но церковь у нас своя. Это внедрение "либеральной суверенности" продолжалось год-два, но потом почему-то заглохло.

А если мы готовы стать еретиками, совсем отказаться от западной идеологии либерализма (к чему вроде бы началось движение), у нас в стране остается всего две готовых идеологии, на которые мы можем опереться - религия или социализм. Других у нас пока попросту не разработали. Скорее всего, нам придется опереться на одну из них или на какую-то своеобразную, парадоксальную комбинацию их.

Так или иначе, нам придется создавать идеологическую альтернативу. Идеология должна производиться внутри страны, как и операционные системы, ракеты, инсулин и зерно. И защищаться и поддерживаться информационным суверенитетом.

А как у них
Еще 2 года назад Пентагон выделил средства на разработку программного обеспечения для манипулирования социальными сайтами. Как пишет Guardian, речь о создании вымышленных персонажей на социальных сайтах и управлении ими, чтобы влиять на ход обсуждений, вбрасывать различную информацию и т. д., чтобы продвигать интересы США. Суть: оператор управляет несколькими (до 10) онлайновыми персонажами на разных сайтах в разных странах. Каждый такой персонаж имеет достоверную биографию, историю сообщений и ничем не отличается от обычного пользователя. Операторы не должны быть "обнаружены технологически продвинутыми оппонентами", говорилось в контракте.

Российская Газета.