ОТ ДЕКАБРЯ ДО ОКТЯБРЯ, дьякон Георгий Малков

[Руслан Остров]

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]



Как на Сенатской в дни декабрьские
Клялись предатели России
Умыть ее кровями царскими –
Да вот не вышло, не осилили…

Чтó нам – служение, присяга ли,
Когда дух Франции кровавой
Пятью своими бедолагами –
Их площадною славим славой!

И пусть на кронверке у крепости
Они болтались, словно груши,
В такой бездарнейшей нелепости
Предав – навряд ли Богу! – души,

Еще не скоро стало ясно нам,
Какая грянет тут расплата
За басни их, посулы красные:
Страна – не бесами ль распятых?!

И, просвистев по Учредиловкам
Россию – вдовую царицу,
Всё лили слезы крокодиловы –
С кровавым бантиком в петлице,

Чтоб сердце в нас застыло, замерло –
Как в октябре нас предавали,
Когда расстрельные их камеры
Они нам Родиной назвали.

Тогда бы виселиц побольше нам –
И не жалеючи нимало,
Как встарь Суворовы шли Польшами,
И здесь пройтись бы не мешало!

Тогда бы Волга прежней Волгою
Текла без тех голодоморов,
Дыша, как рай, сиренью волглою,
А не мертвецкой - Беломоров!

Тогда б народец тот не гадил бы
Рахманиновым - в их рояли,
И стройными рядами рабьими -
Всяк не продался б всякой швали;

Тогда б в безбожья жадном раже том
Всё становясь глупей и злее,
Мильоны дущ не вмерзли б заживо
В могильный лед их мавзолеев…

Но что теперь скулить - безродным нам! –
Когда запас Руси растрачен…
Жалели пуль, себя, – не Родины,
И вот - всё схвачено, ты – схвачен!

…И только где-то там, на донышке,
Чуть тлеет уголек России –
Чтоб и таким нам – грешным! нонешним! -
Вдруг вспыхнуть вновь – всей русской силой…

1981 (редакция 2004)

[Руслан Остров]

Георгий Малков
Options for this story
ДИАКОН ГЕОРГИЙ
ПСАЛОМ
слово ль измучит? заблудишься ль в строчках
ночных?
ах, пастушок мой, погонщик отары словесной, –
слышишь, Давид, этот цокот глаголов ручных
над пустотою безгласной, на скалах отвесных?
в ночь ли такую любая овчарня годна –
чтоб, вдруг проснувшись и глянув на небо у входа,
только сказать: “Вот еще покатилась одна
чья-то звезда – словно плошка с замшелого свода...”
только и ждешь – вот опять колокольчик замрет,
чтоб, чуть помедлив, в испуге поведать нам снова
то, как на травы иссохшие с шелестом льет
свет свой луна да на сердце шевелится слово;
или напрасно – в отместку крылатой тоске –
вновь серафим псалмопевцу дарует прозренье:
в полуслепом человечьем нелепом ростке –
благословить эту жаркую тяжесть творенья?
благословить эту душ наболевшую тишь
средь соловьиных Двуречий дремучего свиста –
только бы музыки ливень над стойбищем крыш
хлынул из бездны в пещеру пастушью арфиста!
о, как невмочь еще слуху словесный разлом,
и не найти на небесного стража управы:
по сердцу – как против шерсти – проводит крылом,
и – как косою – звенит среди строчек кудрявых;
смертный ли звук – так прижизненно красноречив –
заживо словом ложится в посмертные руны,
клинопись глин – с глинобитною песней сличив,
с трелью курчавою – простоволосые струны?
или и впрямь лишь правдивее то – что немей?
и непомерно – сиянье незримое мрака?
пусть полуправдою – правда незримых корней –
но прорастает тростинкой упрямого злака!
может, и нам – где Евфратом полощет кусты,
за руки взявшись в святой наготе мирозданья,
в пышные кущи, в звенящего лета листы –
всей немотою упасть в Пятикнижья сказанья?
может, и нам – эта слова сладчайшая дрожь?
чтоб возопили Завета премудрые камни –
по одиночке мы ляжем под песнь, как под нож,
словно на плахи – скрижали: о, Господи, дай нам!
дай – о припасть к тем истокам могучим, где ночь
исподволь жаждет зачатья и звука и цвета,
и в слепоте оставаться вселенной невмочь –
наедине со всевидящим оком поэта;
пусть лишь на миг, но средь райской еще тишины,
где – ни свирели, ни лиры, ни трубного зова,
так беззащитны, так хрупких имен лишены
травы и твари – о, даруй же снова и снова! –
то, как с улыбкой младенца блаженно-чужой
сладостно уст чуть коснуться хоть призраком речи –
там, где у вод первозданных, не тронутых ржой,
хищных хвощей распрямляются нежные плечи;
то, как еще с пуповиной божественных пут
первопроходцы любого глухого Эдема
с чудного древа впервые украдкою рвут
яблоки слов – в ожиданье грядущего Брэма...
1986, 1988

[Руслан Остров]

Диакон Георгий
* * *
…И вновь душа твоя сквозь свод небес стремится
в благую высь, в тот горний планетарий, –
как юный звездочет, шлифуя чечевицу
глазастых линз – боясь в них ошибиться,
мечтает небо зреть обоих полушарий!
Но что наш взор – сей бездне звездных зал?
Что – телескоп? Грехов огромный вал
и без него – нам зрим: и тягостен, и зыбок…
Куда бежать, Земля? Нам и экватор мал
для бегства от предательств и ошибок!
Их – легион! Их тягла не снести,
и так заманчиво порою с ними слиться!
Куда бежать? Их – космос не вместит,
но с потрохами в них – он сам легко вместится.
И малость самую желала бы душа:
хотя б от глупости людской успокоенья! –
едва лишь движима, едва-едва дыша
в чаду вселенского опять столпотворенья…
Но обличай ли ложь, не обличай,
и ты – лукавый раб, и Бог проходит мимо:
как и положено – божественно-незримо,
лишь сердца твоего коснувшись невзначай.
Ты сам до днесь – в гордыне роковой!
Но, зная всё, Господь Своей рукой
смиряет, не спеша, ее круговращенье,
даря душе твоей – терпенье, лишь терпенье…
1987, 1988

[Руслан Остров]

Диакон Георгий
НО ВЕРЮ, НО ВЕРЮ, НО ВЕРЮ…
Несчастье и счастье – Россия,
исчадье и чудо – страна:
о, как по тебе голосили –
то ангел твой, то сатана!
И как поделить ни пыталась
меж ними ты душу свою,
остатка извечного малость
скрывалась в тебе – на краю
пространств и времен безвременья,
где только лишь смерти предел
дарила ты нам в средостенье –
меж Божьих и дьявольских дел.
И ныне во тьме пребывая,
в проклятой загадке судьбы, –
что скажешь, что скажешь, родная,
на братские наши гробы?
Что в вечном твоем неделенье?
Какая в остатке том суть?
Антихристово ли явленье?
Креста ль - воскрешающий путь?
Но пряча, но пряча под спудом
свет отчий, и веру, и честь, –
стоишь ты доныне Иудой,
предавшим Небесную весть!
Такою ли чаял увидеть
Господь – нераскаянной! – Русь,
где Каины копят обиды
и Авелей стоны – стоуст?
Расстрельной, расстрелянной, ставшей
уделом лукавых громил;
потерянной и потерявшей
себя средь мильонов могил…
Но верю, но верю, но верю:
бессмертны под сводом гробниц -
не все мы поклонимся Зверю,
не все мы повергнемся ниц!
О Дева, Святая Россия,
России растленной сестра,
сокрыта незримой ты силой –
лишь спишь до поры, до утра;
и лик твой – доныне прекрасен,
и смерти личина – лишь сон,
и путь к воскресению ясен,
но нужно дождаться времён:
предела всех бед – для прозренья! –
и скорби – без края и дна! –
встающего, Русь, поколенья –
с колен – коль уж бездна видна.
…В каких же нам битвах повеет
Дух Жизни – и грозен, и тих,
что Бог всё хранит и лелеет
в мощах потаённых твоих?
2012

[Руслан Остров]

Options for this story
ДИАКОН ГЕОРГИЙ МАЛКОВ
ОТЧЕГО ЛЕБЕДЕЙ УБИВАЮТ?
Я умру под забором России –
не впервой нам под ним умирать,
в безответной любви обессилив,
не желая торжественно лгать…
Сколько, Русь, за тебя погибало,
скольких ты убивала сама,
сколько душ, соблазнив, ты украла,
скольких ложью свела ты с ума!
Не по дикому ль русскому полю
бродят толпы глухих и слепых,
потерявших и веру, и волю –
в беззаветных безумствах своих?
Отчего лебедей убивают?
Хлеб порой – из родной лебеды ?
И от века здесь любят и знают -
давний путь неизбывной беды?
Загудят ли с небес колокольни,
погребальный прольется ли звон
над скудельной землёй - подневольной
черным бесам средь алых знамен?
Иль и плач по тебе – богохулен,
и исполнены скверны слова -
всякой жалости к тем, кто швырнули
в грязь и кровь даже Божьи права?!
И, как встарь - Диогеном, от века
поднимая над бездной фонарь,
человека ищу, человека! -
вещей правды чудак-пономарь…
Кто-то рядом – и впрямь ведь похожий:
две руки, две ноги, голова…
Только вряд ли фонарь тут поможет,
коли жизнь – на корню! – неправа…
Коль невнятны истоки и устья,
и отравлены реки до дна -
вековым непотребством по руслам…
Только правд ведь – не две, а одна!
И, лучом нашу тьму рассекая -
то ли тень, то ли впрямь человек? –
вижу: слишком фальшиво играет
на театре теней этот век.
Так не время ль пришло распрощаться
с этим бредом проклятой любви?
Улететь, уползти, развязаться?
Раствориться - в своей же крови?
Без меня – доходи до упора!
Без меня сумасшествуй и впредь –
у костров средь снегов, в разговорах –
тех, извечных! – кандальников средь!
Над землей Колымы ль засияет,
расцветет Вифлеема звезда?
Что ответить? - Да Бог его знает…
Горько пахнет Руси лебеда…
2012

[Руслан Остров]

ПЕТЕРБУРГСКОЕ УТРО
– Отряхни с ресницы сон, –
говорю ему – не слышит,
ничего не слышит он,
с головой уйдя под крыши;
только плачет в полутьме,
сызнова терзая душу:
не подкидыш ли в семье? –
град Петров, в воде по уши, –
храмы, фабрики, река
да Растрелли отраженье,
чуть дрожащее слегка –
вне земного притяженья;
жадных чаек гневный крик
да чахоточная осень,
где на жизни скорбный лик –
нет ответов, нет вопросов;
где плывёт, Бог весть, куда
Петербург сквозь чад бензинный
злей, чем невская вода –
в рощицах своих щетинных…
Время ближе – листья жечь,
по аллеям выметая
лета высохшую желчь,
шелестящей смерти стаю;
время, время подводить
счёт житейским всем расходам:
вот она – черта, как нить
Ариадны, – к смертным сводам…
Сердце вдруг на миг замрёт,
и дыханье перехватит:
дни твои – наперечёт,
и последнего – не хватит.
Знать, не зря рассвет тяжёл,
бед грядущих ожидая,
разрывая чёрный шёлк
тьмы – от края и до края.
Всё равно не встанет, нет,
розовея, луч над нами –
красят, красят в серый цвет
пустоту над куполами;
и не зря грустят с утра
минареты труб фабричных,
шпили гордые Петра –
жизни жалкое величье…
1981, Петербург
(редакция 2003)

[Руслан Остров]

Разговорились мы на странице Сударикова в ФБ и очень мне понравилось выражение профессора литературы (вроде бы) Ивана Есаулова.

Жаль только, что либероидные и советоидные мертвецы, между которыми не вижу никакой разницы, монополизировали всё публичное поле в РФии.

Очень дельное замечание, на которое я ответил:
очень интересное и самостоятельное замечание. Ivan Esaulov - """либероидные и советоидные мертвецы""" - значит есть надежда на выход из этой двуполярной душной системы...

Георгий Малков Какое - "еще не вышли"? Мы еще в нее даже и не вошли!. Всё - только впереди...

Георгий Малков Вот вам и стишок мой давний примерно на эту же примерно тему - как раз на ночь: ***


...Помнится, была великá Россия,
нынче – мелкотравчатая здесь сторона:
грабя, убивая, души насилуя,
теряла душу свою – страна…

Господи!
Ангелу смерти не дай подступить к порогу,
выведи из плена, раздвинь волну!
Сорок лет Моисей искал к Тебе дорогу –
помоги и нам пройти по дну.

Господи!
Помоги моему народу!
Выведи нас, Боже, на Божий свет:
не нашу, Боже, – Твою свободу
даруй через столько – нами прóклятых – лет!

1982


Вот так, пока закончилось стихами

[Руслан Остров]

ПОГОРЕЛЬЦЫ

Просвистели, братцы, мы Россию,
прокричали - в карканье толпы,
честь свою и веру - Божью силу -
всё пустив в октябрьской лжи распыл!

Растрясли отцовское наследство,
по миру пустив и душу, и судьбу,
позабыв Руси святое детство,
уложив её - живой ещё - в гробу.

Лишь Господь поможет нам отныне -
нам самим уж не помочь себе:
догорает дом наш - пепелище стынет,
чёрный ворон стынет на трубе…

Встал наш мир, наш новый, мёртвой печью
средь родных пожарищ избяных -
не погасишь и гасить их нечем:
нет воды в колодцах неживых…

Только и всего-то нам осталось:
пепел, снег, недобрый окоём,
душ слепых смертельная усталость
да слеза, что над собой прольём…

7 ноября 1983

[Руслан Остров]

ИЗ ДАВНИХ СТИХОВ:
К 1000-ЛЕТИЮ КРЕЩЕНИЯ РУСИ
Спаси, Господь, ослепший Твой народ,
Тебя предавший – суть свою и веру,
и вновь язычества химеру
спали в огне крещенских вод!
Сорви бесовское обличье
с обезображенной страны,
где Лик Твой ложью большевичьей
сквернят – по воле сатаны!
Твоею правдой сердце тронь
и даруй лишь такую милость:
всё, что для ада накопилось,
брось в очистительный огонь!
…И всё ж – прости их! – хоть и знали,
и ведали, чтó вновь творят:
и эти – тоже ведь распяли!
Но ради них – Ты и распят…
1987, 1988

[Руслан Остров]

МОЯ ЕВРОПА
1948*–1998

Предающий же Его дал им знак, сказав:
Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его.
Матф. 26, 48

…Зачем, Европа, образ твой
чуть тлел остзейским тайным жаром
мне в Риге нежно-ветровой –
над вечно дремлющей Двиной,
заката тронутой пожаром!?
О, как он жег кирпич твой рьяный
дремучих кирх – угрюмых стен,
вознесших к небесам туманным
иного Неба чудный плен?

Органных труб рычала стая –
и, Бахом душу обжигая,
хорала гневного огонь
не обещал тогда мне рая:
он был уж здесь – чуть только тронь
горящей глины пурпур хмурый
и тополей живую плоть,
что вылепил небесный скульптор –
чтоб тяжесть мира побороть!

У храма Яна веретёна
их пели ветром и дождём
о, как немыслимо их крона
пылала рядом с алтарём! –
чтоб в небе Балтии зловещем
их, догорая, фитили
дымились, устремляя в вечность
молитвы – камня, трав, земли,
реки, прудов на Бастейкалнсе**
и словно замеревших в трансе –
на привокзальных мостовых
возниц в пролетках вековых –
в извечном ожиданье странствий…

Зачем тревожила ты душу,
Европы хищная тоска?
Тебя ль тогда я зрел и слушал,
и звал, и жаждал, и ласкал?
Где ты – страна святых чудес?
И братец-волк? И братец-кролик?
И братец-солнце?*** Братец-крест?
И рокот вольный колоколен?
Закаты – есть, и камни – есть,
и те же тополя – у Яна,
но где – скажи, Европа! – весть,
что вдаль несли два Иоанна?
Что днесь тебе – Креститель твой?
И что – тот Ученик Любимый,
что Слова чудною волной
крушил врата любого Рима?

Ответь, в беспамятство впадая
и отвращая праздный лик
равно от ада и от рая, –
неужто: то – предсмертный миг?
Неужто впрямь предашь, Европа,
свои святые алтари
и муэдзинов скоро шёпот
ты превратишь в призывный крик
не с колоколен - с минаретов! -
у Нотр-Дама, и Виндзор****
не огласит Христово credo***** –
а мусульман вселенский хор?

И чтó Господь тебе доверит –
когда под чёрною чадрой
готова ты забыть о свете
Фавора и гробницы той,
чей чудный пламень Воскресенья,
сжигая мира черноту,
вмиг даровал тебе рожденье,
Европа, – в Божью красоту,
рожденье – Божьим стать уделом
под райским знаменем креста,
и той – без меры, без предела –
любви распятого Христа?!

И сколько ты сегодня стоишь,
когда Иудою и ты
уста к лобзанию готовишь –
у вновь предательской черты?

1988, 1998

–––––––––––––––––––––––––––––––
* Еще в детстве, в 1948 г., автор впервые
оказался в Риге, где впоследствии бывал
нередко: пусть и на задворках, но всё же –
немецкой Европы… В стихах упоминаются
два Иоанна: св. Иоанн Креститель (ему
посвящена рижская церковь Св. Яна) и
ученик Христа – св. апостол и евангелист
Иоанн Богослов.
**«Бастейкалнс» — Бастионная горка,
парк в Риге.
*** Аллюзии на образы бытия, присутствующие
в поучениях св. Франциска Ассизского.
**** Нотр-Дам – собор Парижской Богоматери,
Виндзор – королевский замок с храмом в Лондоне
***** Credo (латин.) – христианский «Символ веры»

[Руслан Остров]

АПОКРИФ*
Как говорит скупой апокриф,
доднесь апостол Иоанн –
средь Азий, Африк ли, Европ ли
бредёт, любовью обуян, –
вослед Учителю и Слову,
нам изреченному тогда,
когда Заветом – самым новым! –
Господня вспыхнула звезда.
И всё в пути апостол юный,
глашатай вышнего добра,
но труд его – всё чаще втуне,
и чаще – гонят со двора!
И вечно — то собак спускают,
то вдруг – елей улыбок льют,
но кровь – никто не отирает,
обидчиков – не тащит в суд!
И вновь всходя на стогны града,
уж он молчит – уставший быть! –
и ничего ему не надо –
главу бы только приклонить…
Но где апостолу Любви
сложить убогие пожитки –
перо, чернила и в крови
сплошь перепачканные свитки?
И всё ж, в киоске покупая,
очередной бедекер** свой,
он вновь с надеждой раскрывает
туриста кодекс путевой:
а вдруг Господень свет, сияя,
почив на древних куполах,
хоть здесь забвения не знает,
и здесь не всё – тлетворный прах?!
Он ищет, слёзы отирая,
хоть след Христа средь здешней мглы:
ужель и здесь не жаждут Рая –
и не нужны его послы?
Но нет в бедекере страницы,
хранящей память дней иных,
и с фотографий смотрят лица –
как галерея рыл свиных.
И чаще храма ресторан
отмечен в нём – как душ услада!
И смотрит он с тоской на план
очередного вертограда,
где есть театра вечный знак –
с разверстой пастью маска злая –
и колизея мрачный зрак,
оплот фанатов и зевак,
но – ни Христа, ни – тени Рая!
И вновь рыданье заглушая,
уходит он из града вон –
где ничего о нём не знают,
и никому не нужен он...
1981, 1995
____________________________________
* Апокриф возник на основании ответа
Христа на вопрос св. апостола Петра о
дальнейшей судьбе св. апостола и
евангелиста Иоанна Богослова: «если Я
хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, чтó
тебе до того? Ты иди за Мною. И пронеслось
это слово между братиями, что ученик тот
не умрет…» (Иоанн. 21, 22-23).
** Бедекер – традиционное название
путеводителей-справочников – по имени
немецкого их издателя XIX в. Карла
Бедекера.

[Татьяна Сергеевна]

АПОКРИФ*
Как говорит скупой апокриф,
доднесь апостол Иоанн –
средь Азий, Африк ли, Европ ли
бредёт, любовью обуян, –
вослед Учителю и Слову,
нам изреченному тогда,
когда Заветом – самым новым! –
Господня вспыхнула звезда.
И всё в пути апостол юный,
глашатай вышнего добра,
но труд его – всё чаще втуне,
и чаще – гонят со двора!
И вечно — то собак спускают,
то вдруг – елей улыбок льют,
но кровь – никто не отирает,
обидчиков – не тащит в суд!
И вновь всходя на стогны града,
уж он молчит – уставший быть! –
и ничего ему не надо –
главу бы только приклонить…
Но где апостолу Любви
сложить убогие пожитки –
перо, чернила и в крови
сплошь перепачканные свитки?
И всё ж, в киоске покупая,
очередной бедекер** свой,
он вновь с надеждой раскрывает
туриста кодекс путевой:
а вдруг Господень свет, сияя,
почив на древних куполах,
хоть здесь забвения не знает,
и здесь не всё – тлетворный прах?!
Он ищет, слёзы отирая,
хоть след Христа средь здешней мглы:
ужель и здесь не жаждут Рая –
и не нужны его послы?
Но нет в бедекере страницы,
хранящей память дней иных,
и с фотографий смотрят лица –
как галерея рыл свиных.
И чаще храма ресторан
отмечен в нём – как душ услада!
И смотрит он с тоской на план
очередного вертограда,
где есть театра вечный знак –
с разверстой пастью маска злая –
и колизея мрачный зрак,
оплот фанатов и зевак,
но – ни Христа, ни – тени Рая!
И вновь рыданье заглушая,
уходит он из града вон –
где ничего о нём не знают,
и никому не нужен он...
1981, 1995
____________________________________
* Апокриф возник на основании ответа
Христа на вопрос св. апостола Петра о
дальнейшей судьбе св. апостола и
евангелиста Иоанна Богослова: «если Я
хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, чтó
тебе до того? Ты иди за Мною. И пронеслось
это слово между братиями, что ученик тот
не умрет…» (Иоанн. 21, 22-23).
** Бедекер – традиционное название
путеводителей-справочников – по имени
немецкого их издателя XIX в. Карла
Бедекера.

Зачем Апостола , писатель,
Заставил пО миру шагать?
Писаний новых - не слагати,
Посланий лишних - не писать.

Ведь ты же знаешь, что с годами
Скудеет качеством любовь...
Её всё меньше между нами,
Всё чаще снова: кровь за кровь.

Писанье это повествует
Всё приближением времён...
И всё же! Босого обуют,
Не каждый и пришельца вон

Со злобой вытолкает в шею,
Не все ответят не любя!
Ты говоришь:Любовь хиреет?
Проверь тогда её..с себя.

[Руслан Остров]

Диакон Георгий
НО ВЕРЮ, НО ВЕРЮ, НО ВЕРЮ…
Несчастье и счастье – Россия,
исчадье и чудо – страна:
о, как по тебе голосили –
то ангел твой, то сатана!
И как поделить ни пыталась
меж ними ты душу свою,
остатка извечного малость
скрывалась в тебе – на краю
пространств и времен безвременья,
где только лишь смерти предел
дарила ты нам в средостенье –
меж Божьих и дьявольских дел.
И ныне во тьме пребывая,
в проклятой загадке судьбы, –
что скажешь, что скажешь, родная,
на братские наши гробы?
Что в вечном твоем неделенье?
Какая в остатке том суть?
Антихристово ли явленье?
Креста ль - воскрешающий путь?
Но пряча, но пряча под спудом
свет отчий, и веру, и честь, –
стоишь ты доныне Иудой,
предавшим Небесную весть!
Такою ли чаял увидеть
Господь – нераскаянной! – Русь,
где Каины копят обиды
и Авелей стоны – стоуст?
Расстрельной, расстрелянной, ставшей
уделом лукавых громил;
потерянной и потерявшей
себя средь мильонов могил…
Но верю, но верю, но верю:
бессмертны под сводом гробниц -
не все мы поклонимся Зверю,
не все мы повергнемся ниц!
О Дева, Святая Россия,
России растленной сестра,
сокрыта незримой ты силой –
лишь спишь до поры, до утра;
и лик твой – доныне прекрасен,
и смерти личина – лишь сон,
и путь к воскресению ясен,
но нужно дождаться времён:
предела всех бед – для прозренья! –
и скорби – без края и дна! –
встающего, Русь, поколенья –
с колен – коль уж бездна видна.
…В каких же нам битвах повеет
Дух Жизни – и грозен, и тих,
что Бог всё хранит и лелеет
в мощах потаённых твоих?
2012

[Руслан Остров]

ДИАКОН ГЕОРГИЙ
РАЗВЕ РУССКИЕ, РУССКИЕ – ТЕ?.. *
Нет страны моей - века три четверти:
лишь могилы её вокруг…
Та Россия мертва - и к смерти её
приложили мильоны мы рук!
Та Россия - Рублева, Пушкина,
та Россия, что Глинка пел, -
изнасилована и задушена
мастерами заплечных дел!
Образ Божий её разве ведом нам?
Лик звериный неся во мгле,
за Иудой, как тени, следуем
по истерзанной нами земле.
Где твой Авель? - страна нераскаянных,
прокажённых душой до сих пор:
с русской кровью - потомков Каина,
присягнувших тебе, топор!
Но не плотью, а духом окрадены -
разве русские, русские те,
кто до самой далёкой окраины -
распинали её на кресте?
кто под тряпками мерзопакостными,
покрасневшими - не от стыда!,
бесновались над трупами братскими,
превращаясь в рабов стада -
обезбоженных, оболваненных,
как с похмелья на дне души,
с телом Ленина, с делом Сталина -
на коленях проползших жизнь.
О таком ли мечтала величии
Русь Владимиров, Невских, Донских,
убивая теперь с безразличием
честь и совесть их - в душах своих?
Миллионам - слепым и растлившимся
на костях миллионов иных -
как прозреть нам - ограбленным, спившимся,
позабывшим своих же святых?
Как почуять? - не тут наша отчина
и осталась давно за углом -
этой, лживой, что, сгнив, разворочена
и отправится скоро на слом;
как по сердцу, по вере - не крови ведь! -
всё понять и, душою горя,
воскресить нашу Русскую родину?! -
если, правду себе говоря,
дом наш - предан, и мы - предатели!
И смиривший разбойника крест**
не забьёт, словно ключ, благодатью нам -
в этот тлен! - из заоблачных мест…
И её ли подаст Божий Промысл
этим: "Эх, без креста, без креста!"*** -
краснозвёздной, серпастой поросли
сатанинского их куста?! –
если всё так до дна и не вычерпан
сей колодец безбожья и лжи,
и доднесь - бесноватый не вылечен! -
черным бредом своим одержим…
О, когда ж из безродства советского
вновь поднимется, Русь, твой народ,
от колымского до соловецкого
ада - красных прокляв господ?
О, когда же, когда же, когда же мы
проклянём этот ад - и в нас?!
- Лебединые, знать, адажио
нам сыграют ещё не раз…****
Сентябрь 1991, декабрь 1992
______________________________________
* Стихотворение написано в связи с фактическим
оправданием в декабре 1992 г. Преступлений
ВКП (б) – КПСС ельцинским "судом".
Но разве ещё даже и на нашей памяти - в июне
1962 г. - жителей Новочеркасска расстреливали не
главари КПСС, которая при этом вся молчала?
** О евангельском "благоразумном" разбойнике
см.: Лк. 23: 39-43.
*** Цитата из "революционной" поэмы А. Блока
"Двенадцать", о которой сам поэт - уже на
смертном одре – вспоминал с отвращением и
раскаянием.
**** Напомню: во время известных событий 1991 г. в Москве для заполнения эфирного времени использовалась музыка балета П. Чайковского "Лебединое озеро".