О смысле жизни - священник Андрей Лоргус

[Руслан Остров]

Если спросить современного православного русского христианина в чем смысл жизни – он скорее всего ответит: «Смысл - в спасении души». Этот, верный по сути, ответ, не является, однако, ответом, потому что не отвечает на вопрос о жизни. Ведь ответ на вопрос о смысле жизни, каким бы он ни был, должен быть релевантен объему и парадигме вопроса. А вопрос о смысле жизни, вопрос про саму жизнь, про весь её объем, про всю полноту, про всю загадочность, про всю трудность и конфликтность.

Спасение души, так как понимает его сегодня русское православие, относится к сугубой сосредоточенности, к центрированности на одном «на едином потребу», на спасении души. В этом, по сути дела парадоксе, вся полнота бытия не имеет значения, не имеет ценности. Ценно лишь то, что имеет практическое отношение к спасению – Таинства, вера, каноны и обряды, евангельское благовестие, жизнь по заповедям, как максимум служение ближним (но настолько, насколько это применимо к цели спасения). В «парадоксе» ответа о спасении все предельно сконцентрировано, все предельно увеличено, доведено до «единого на потребу». И поскольку сконцентрировано, постольку же отброшено все что составляет периферию. Поскольку увеличено, постольку все остальное умалено. Все остальное, перед лицом главного, самого важного, обесценено. Все, что не есть спасение, не имеет, стало быть смысла. Если смысл жизни христианина – спасение души, то сама жизнь, вне сферы культа, смысла не имеет. Вся прочая жизнь – мир – обессмыслен. Обессмыслен, потому что не ведет к спасению. Это так, и не вызывает в совести христианина никаких сомнений.

Но остается, все-таки, смутное ощущение, именно ощущение, а не осознанное понимание, ощущение какого-то недостатка, какого-то дефицита. Остается, и не исчезает ощущение: жизнь проходит мимо. Проходит мимо жизнь наполненная огромным содержанием, огромной радостью.

Радостью бытия, радостью взросления, радостью любви, радостью творчества, созидания, общения. Но поскольку, предельно ценностное, сотериологическое понимание смысла жизни не включает всего этого мира, всё это, принадлежащее миру, оказывается бессмысленным, и потому бесценным. Или ценным, но лишь настолько, насколько оно может служить делу спасения.

Радость любви и общения, может иметь ценность не сама по себе, но лишь настолько, насколько она служит возвышению души к Богу, и потому только духовная любовь осмысленна, но не семейная, не интимная, не сексуальная.

Радость общения имеет смысл настолько, насколько связывает единомышленных по духу и вере друзей и знакомых, и потому с друзьями можно и не встречаться, если они ещё не вошли в Церковь.

Творчество, поскольку оно связано с самореализацией, достижением успеха, успеха социального и материального, связано с карьерой и амбициями, - такое творчество не имеет смысла, потому как не ведет к спасению.

Спасение души, понимаемое современными православными, ощущается, как предельно сжатая программа жизни, обладающая исключительной и предельной ценностью и значимостью. При том, мы понимаем, что эта программа имеет точную, проверенную веками и опытом святых школу освоения, выверенную последовательность шагов, методики, способы проверки и поддержки, точные условия и критерии реализации, имеет подлинных учителей, воспроизводится всем церковным механизмом. Но главное, эта программа приводит к необходимому результату, о чем свидетельствует весь опыт Церкви!

И все-таки, остается ощущение, что жизнь проходит мимо. Вернее, ощущение того, что жизнь нельзя втиснуть в это «Прокрустово ложе». Программа спасения, технология спасения, до конца лаконична, и не допускает лишнего и постороннего.

Жизнь, со всем её многообразием и богатством, оказывается за бортом пути спасения. Так появляется неумолимый тезис об «отречении от мира». Мир неизбежно лишний в деле спасения. Лишний, как не имеющий смысла. Да и сама жизнь, вся, в своей полноте наличного бытия, не имеет смысла в свете спасения. Более того, сама эта жизнь нуждается ли в осмыслении, в понимании, в творческом освоении? Но как ответить на эти вопросы ничего не зная о жизни. Ведь жизнь – это совершенно чуждая спасению парадигма. Геометрическая символизация подсказывает, что если все пространство жизни горизонтально, «земно», то путь спасения вертикаль! А потому точек пересечения не так много, а. вернее, она только одна – обращение, решимость, вступление на путь спасения.

Жизнь – категория, с презумпцией невменяемости, с презумпцией временности и, потому, бесценности.

В ответе на вопрос «в чем смысл жизни» - жизни нет. В смысл жизни – жизнь не вошла. И что о ней может знать наш современник? Эта категория святыми отцами не исследована, как не имеющая смысла в деле спасения. Эта категория непонятна и пуста. А потому отношение к той реальности, к полноте бытия, которая и есть жизнь, отношение как к домработнице, которая нужна, и которой нужно платить жалование, но членом семьи она не является.


Что же такое жизнь, которую мне подарил Господь и мои родители? Какое отношение имеет жизнь моя ко мне, ищущего спасения Христа ради? Сдается мне, что это та прекрасная дама, которая с улыбкой любви и смирения проходит мимо меня каждый день, каждый день ожидая знакомства и приглашения к вечернему чаю. Дама загадочная и кроткая. Дама ожидающая моего внимания, заботы и любви.

http://andr-lorgus.livejournal.com/

[Комаръ]

Порой над нами Бог смеется,
Как мы в делах своих слепы.
Сценарий жизни раздается
Из канцелярии Судьбы.

Кому напишут просто сказку,
Кому — какой-то примитив,
Кому-то — драму в ярких красках,
Кому-то — сложный детектив.

Получит каждый свой сценарий
И роль заучит назубок.
В театре том мы все играли,
Но каждый — в свой конкретный срок.

Подчас концовки сцен меняли,
В спектакль вводили новых лиц.
Но в целом просто повторяли
Сюжет исписанных страниц.

Светлана Пизик.