Прощальный куплет Мефистофеля. Константин Михайлов.

[Руслан Остров]

Информационная буря, разразившаяся в России вследствие исчезновения с фасада одного из доходных домов в Санкт-Петербурге скульптурного изображения Мефистофеля («Хранители Наследия» рассказали об этом факте вандализма вечером 26 августа) как нельзя лучше характеризует состояние умов нашего просвещенного общества.

Система координат

Еще два дня назад никто, кроме любителей прогулок по окраинному питерскому району, немногих краеведов и специалистов, не подозревал о существовании Мефистофеля с Лахтинской улицы. Сегодня о нем уже высказались депутаты, сенаторы, представители Патриархии и Санкт-Петербургской митрополии, прокуратура, полиция, общественные деятели, историки, искусствоведы, казаки и, конечно же, многочисленные воины фейсбука и ЖЖ. Новость прокочевала по страницам десятков, а то и сотен, СМИ, за ходом расследования социальные сети следят едва ли не поминутно. А уж мнений и комментариев за двое суток рождено столько, что хватило бы на еще один том "Фауста".
Когда на наших глазах, вот буквально в этом году, погибают храмы XVII столетия, варварски сносятся в угоду инвесторам великолепные архитектурные комплексы того же «серебряного века», исчезают под ковшом бульдозера замечательные особняки, рушатся императорские дворцы и т.п. – все это не вызывает у просвещенного общества не то что праведного негодования, но хотя бы какого-либо внимания, не говоря уж о соучастии. Борьба за все это – удел немногочисленных градозащитников, отдельных экспертов и специалистов, сфера занятий госорганов охраны культурного наследия.

А вот Мефистофель с Лахтинской улицы стал героем момента. Еще бы: каков контекст! Какие мысли, какие эпитеты так и рвутся из души! Храм напротив, кто-то ходил, смотрел, фотографировал – и понеслась по стране лавина рассуждений про «православный ИГИЛ», «духовные скрепы» и пр. – несть им числа.

Когда чуть ли не еженедельная гибель древностей и больших художественных ценностей мало кому интересна, а Мефистофель с Лахтинской улицы «взрывает» информационное пространство страны, потому что к нему можно приплести ИГИЛ и походя пнуть православных (ну, скажите кто-нибудь, что это не так, что все участники дискуссии скорбят о гибели любимого шедевра искусства) – для меня лично это свидетельство абсолютно кривой системы общественных координат, представлений о общественных ценностях. И культурном наследии, конечно, как разновидности этих ценностей.

А в кривой системе координат не могут не появиться абсолютно ложные, опасные цели и траектории общественной мысли. И они уже появились, не прошло и двух дней. И дело отнюдь не в набивших оскомину криках об «ИГИЛе».

Следствие и последствия

Но для начала – о том, насколько продвинулось следствие по делу Мефистофеля. Прокуратура и полиция рьяно и быстро идут по следу (ах, если б они себя так вели, когда «неизвестные» сжигают очередной исторический деревянный дом или возводят торговые центры на месте снесенных памятников архитектуры!) Дело по 243-й статье Уголовного Кодекса уже возбуждено. Вещдоки – обломки барельефа в строительном мусоре – уже найдены. Место происшествия исследовано. Свидетели – допрошены.

Тем временем в петербургских СМИ появилось письмо некоей общественной организации «Казаки Петербурга», которая «взяла на себя ответственность за уничтожение» (реальные казаки Петербурга, правда, их за «своих» не признают). «Дьявола с дома на Петроградке сбили мы, - пишут «казаки». - Нас возмущало то, что эта ужасная легенда, дикая история, фактически стала завлекалкой, приманкой туристов, стала гордостью, получается открытое поклонение сатане. Священников церкви просим не винить, они тут не причём, и в сговоре с нами не состояли».

Весьма вероятно, что письмо это написано исключительно ради последней строки, поскольку к середине дня 28 августа праведный гнев в адрес православных стал зашкаливать: взорванная Пальмира, скульптуры Вадима Сидура в Манеже и Мефистофель с Лахтинской улицы перечислялись через запятую чуть ли не в каждой второй публикации.

Представители Церкви, со своей стороны, решили поправить дело. Председатель информационного отдела Московского Патриархата Владимир Легойда призвал журналистов «не делать безосновательных выводов, а также стараться проводить четкое различие между религией и религиозной мотивацией». И привел интересный пример - "сожжение Джордано Бруно, например, было религиозно мотивировано, но не имело отношения к исповеданию христианства". А представитель Санкт-Петербургской митрополии Наталья Родоманова назвала информацию о причастности членов Русской Православной церкви к уничтожению барельефа "информационным вбросом, не подкрепленным ничем» и отметила, что "для христианина невозможно предположить такого рода поведение по отношению к памятнику архитектуры".

Некоторым диссонансом прозвучало в этот же день полуоправдательное заявление сотрудника Синодального отдела священника Романа Богдасарова: «Понять виновника как верующего человека можно: ему отвратительны образы демона. Мефистофель - то, что олицетворяет зло в этом мире, и человек, решившийся действовать, хотел, судя по всему, зло убить… Кто бы в России в настоящее время хотел, чтобы подобные негативные изображения сегодня оказались в северной столице?»

Сенатор Вадим Тюльпанов, не вдаваясь в подобные тонкости, попросил петербургского губернатора Георгия Полтавченко отреставрировать фасад дома с Мефистофелем за счет городского бюджета 2016 года. По мнению сенатора, восстановление барельефа возможно по сохранившимся фотографиям и чертежам».

Другой сенатор, Константин Добрынин,призвал разрушителей Мефистофеля добровольно сдаться властям и тем смягчить свое наказание.

Полиция между тем делала свое дело. И установила личности подозреваемых – заказчиков и исполнителей. По версии следствия, не кто иной, как генеральный директор ООО «Стройсад» Андрей Григорьев приказал своему водителю и рабочим сбить барьельеф Мефистофеля. В УМВД по Петроградскому району пришел с повинной водитель, который подвозил рабочего, сбившего барельеф. Некий «Сергей Г. чистосердечно признался, что он действовал сознательно по указанию генерального директора ООО «Стройсад» Андрея Григорьева. Последний якобы приказал сбить Мефистофеля с доходного дома». Как сообщается, «сам предприниматель тоже не скрывается от правоохранительных органов, он обещал в ближайшее время прийти в управление и обстоятельно рассказать о причинах, побудивших его отдать приказ об уничтожении Мефистофеля».

Что ж, придет – что-нибудь да расскажет. Есть, правда, и сообщения, что Григорьев отрицает причастность к уничтожению барельефа – как личную, так и работников своей фирмы

Самое опасное продолжение

Я мало склонен к конспирологии и не хочу рассуждать здесь о том, была ли вся эта история чьей-то сознательной провокацией, проверкой общественного мнения на вшивость либо следствием недомыслия или разгоряченного воображения.

В конце концов, если человека одолевают демоны, он их найдет и под карнизом 6-этажного доходного дома.

Но самое опасное – для культурного наследия, а стало быть и для культуры и для нации - продолжение августовских куплетов Мефистофеля в России 2015 года уже спето. Запевки – то, что было сказано в письме «казаков», кто бы его ни писал, в «понимающих» речах священника. А открытым текстом – вот в таких, как эта, публикациях. Причем от имени поэта и переводчика (последнее особо интересно, поскольку переводчик по определению есть специалист по налаживанию диалога культур). Позволю себе длинную цитату.

«В петербургском контексте дом 1911 года постройки, - пишет литератор Игорь Караулов, - довольно типичный для своего времени, выглядит относительным новоделом… Я не склонен к суевериям, но мне бы в таком доме было жить неуютно. Там ведь не только Мефистофель. Еще выше находится совсем уж чудовищное изображение — то ли ворон, то ли фантастическое насекомое с огромным клювом-жалом…

С одной стороны, дом Лишневского, а вместе с ним и низринутый Люцифер, находится под охраной государства, то есть надо его защищать, протестовать и поднимать шум. С другой же стороны, защищать чертей — дело новое, неизведанное. Ходорковского защищали, Навального, Pussy Riot. А Мефистофеля — пока не приходилось.

Вот что теперь делать? Выходить с футболками JE SUIS MEPHISTO? Это как-то нескромно, знаете ли. Устраивать протестное целование козлиного зада? Негигиенично…

Акция на Лахтинской тоже похожа на провокацию, цель которой — поставить множество разумных и взрослых людей в такое положение, когда они вынуждены вступаться за права Сатаны. А там, глядишь, и пошире окошечко Овертона откроем».

В заключение Игорь Караулов, как и положено поэту, делает парадоксальный вывод: «Это не значит, что заслуженного черта не нужно восстанавливать. Он обязательно должен вернуться на свое место. Пусть смотрит своими грустными глазами на торжество Ксении Петербургской и знает: никогда больше здесь не победит темная сторона».

Каюсь, не знаю, кто такой поэт и переводчик Игорь Караулов. Мыслям его я уделил здесь столько места и внимания, потому что они весьма симптоматичны. Защитникам культурного наследия походя подстраивается ловушка: превращение в защитников чертей, протестных целователей козлиного зада. Ну и защитников Ходорковского с Навальным заодно.

Приемчик так себе, но на малоопытную публику действует.

Но хуже другое. Исторический артефакт, который, собственно, и охраняет закон о наследии, вдруг совершено серьезно оценивается с откровенно идеологической позиции – как символ «темной стороны», как предшественник и предвестник «настоящих бесов», пришедших к власти в России через 6 лет после окончания строительства дома на Лахтинской улице. Не верите – загляните по ссылке в поэтический первоисточник.

Не буду вдаваться в рассуждения о том, что, например, в России имеется большое количество старинных и древних икон и фресковых росписей в храмах, где изображены во всей красе бесы, черти, а то и вельзевулы. И не буду банально вопрошать, что же с ними теперь делать, в свете таких подходов.

Серьезнее другое. Тот беспрецедентный по меркам мировой истории погром, который пережило культурное наследие России в 1920-1950-е годы, с рецидивами вплоть до 1990-х, имел в основе именно это самое враждебное идеологическое отношение к артефактам культурного наследия. Большевики первых пятилеток рушили именно ненавистные им «символы старого режима», а не просто здания, которые представлялись им не выдерживающими архитектурной или градостроительной критики. Это ведь Ленин, согласно мемуаристам 1918 года, величал кремлевские соборы «каменными агитаторами». Это ведь Красные ворота именовались в советской печати воплощением верноподданических чувств монархически настроенного купечества, а Сухарева башня – памятником реакционному полковнику, подавившему классово близкий стрелецкий бунт. И так далее, по списку погибших шедевров. Это ведь о выступлениях в защиту памятников старины Каганович говорил на партсобраниях как о проявлении ожесточенной классовой борьбы в архитектуре и как о стремлении найти повод упрекнуть советскую власть в вандализме…

Это все далеко не дела давно минувших дней, как может показаться. Как только исторические памятники и артефакты оказываются объектом «политики, опрокинутой в прошлое» - ничего хорошего для них ждать не приходится. Поэтому мы перелицовываем обелиск в Александровском саду и заменяем подлинный артефакт 1918 года новоделом 2013-го, полагая, что восстанавливаем тем самым историческую справедливость. Памятники Ленину валят на Украине ведь не из эстетического ими недовольства и даже не от критического отношения к идеям изображаемого персонажа, в книги с которого 90% ниспровергателей монументов, полагаю, даже и не заглядывали. Просто для нынешней украинской власти и нынешней украинской общественности это зримые символы общей судьбы с Россией, т.е. опять-таки символы ненавистного прошлого.

В общем, когда общество теряет чувство «большой истории» и начинает оценивать памятники прошлого исключительно в контексте времени их создания, личности их создателей или слишком конкретно понятого их идеологического смысла – оно тем самым подписывает памятникам приговор. Который, похоже, мы уже начали приводить в исполнение.

Потому что идеологии бывают разные, одна сменяет другую, а ресурсы настоящего, не суррогатного, наследия ограничены. Памятников на всех не напасешься.

Они как нервные клетки – не восстанавливаются.

ИСТОЧНИК _ ХРАНИТЕЛИ НАСЛЕДИЯ