Русских поэтов расстреливали в ЧК за "фашизм". О судьбе Алексея Ганина

[Лидия]

Кто-то тихо пропел за полями, промелькнул у реки в камышах,
И как прежде взмахнула крылами, зоревыми крылами душа.

Есенин и Ганин

Доктор филологических наук Наталья Солнцева писала о творчестве этого поэта: «Ганин - явление поразительное настолько, насколько вообще может быть поразительна, странна, неожиданна философская лирика самого интеллектуального уровня и совершенного вкуса в пору воцарения материализма, идеологической ортодоксальности и физической расправы за инакомыслие. Да он и обращался в своей поэзии к кругу избранному, кругу единоверцев, единомышленников:

Да светят крылья слов,

пусть речь моя бессвязна,

Но тот, кто знает связь метели и огня,

Я знаю, не уйдёт от светлого соблазна

И мудрости венец оденет на меня.

Его философские миниатюры изысканны по глубине и отточенности мысли, рафинированы по форме...»

Алексей Ганин, принадлежащий по своему социальному происхождению, воспитанию и идейно-художественной направленности к группе новокрестьянских поэтов,  отличается от них, начинавших свой путь в значительной степени от традиции поэтов-суриковцев, ориентацией исключительно на поэзию символистов (Бальмонт, Блок, Белый). В поэзии Ганина разлито настроение грусти, кротости, вздоха по невидимому или утраченному миру, которое более всего присуще поэзии символистов.
В 1917 Ганин вместе с Клюевым, Есениным и Орешиным публикуется в альманахе левоэсеровской ориентации «Скифы».
В 1920-21 годах издал десять книжечек стихов малым тиражом
«В огне и славе», «Вечер», «Золотое безлюдье», «Кибураба»,
«Красный час», «Мешок алмазов», «Певучий берег», «Раскованный мир»,
«Сарай», «Священный клич» и отдельным миниатюрным изданием поэму
«Звездный корабль».
В 1924 вышел большой и последний сборник стихов «Былинное поле».
Ганин называл себя «романтиком начала ХХ века». В своей поэзии он создал своеобразный сплав народного и глубоко интеллигентного, символического понимания мира. В ней живет мощное и светлое религиозное чувство. А Бог для поэта был не просто умозрительным понятием, но Любовью, Красотой и Светом, проникающим во все уголки природы и бытия.

Осенью 1924 его в числе группы молодежи (среди которых поэты братья П. и Н.Чекрыгины) арестовывают. За улику принимаются найденные у него при обыске тезисы «Мир и свободный труд — народам», содержащие откровенные высказывания против существующего режима: «Ясный дух народа предательски ослеплен. Святыни его растоптаны, богатства его разграблены <...> Россия, на протяжении столетий великими трудами и подвигами дедов и прадедов завоевавшая себе славу и независимость среди народов земного шара, ныне по милости пройдох и авантюристов повержена в прах и бесславие, превратилась в колонию всех паразитов и жуликов, тайно и явно распродающих наше великое достояние <...> В лице господствующей в России РКП мы имеем не столько политическую партию, сколько воинствующую секту... За всеми словами о коммунизме, о свободе, равенстве и братстве народов таится смерть и разрушение...»
Секретарь Президиума ВЦИК СССР Енукидзе 27 марта 1925 года единолично принял решение на внесудебный приговор.

По приказу В. Менжинского, Г. Бокия (одного из организаторов концлагерей) и Я. Петерса были расстреляны: Ганин, братья Чекрыгины, Дворяшин, Галанов и Кротков. Глубоковскому и Александровичу-Потеряхину дали 10 лет Соловков. Судьба остальных неизвестна.

Ганин был расстрелян 30 марта 1925 года в подвалах Лубянки после жестоких пыток, которыми руководил начальник седьмого отдела СО ОГПЦ Абрам Славотинский. Прах Ганина погребён на территории Яузской больницы.

Из всех крестьянских поэтов Ганин особенно остро и ясно понял природу большевизма. Ему же приписывают и труд вместе с другими поэтами по созданию программы спасения России, где выдвинута идею Великого Земского Собора, воссоздания национального государства и очищения страны от поработивших ее захватчиков. Программу предварял анализ положения России под игом большевизма.
Однако есть версия, что это работа была подброшена поэтам для создания расстрельного дела «Ордена русских фашистов».

В Программе и анализе ситуации в России было написано:
"Ясный дух Русского народа предательски умерщвлен. Святыни его растоптаны, богатства его разграблены. Всякий, кто не потерял еще голову и сохранил человеческую совесть, с ужасом ведет счет великим бедствиям и страданиям народа в целом.

Каждый, кто бы ни был, ясно начинает осознавать, что так больше нельзя. Каждый мельчайший факт повседневной жизни - красноречивее всяких воззваний. Всех и каждого он убеждает в том, что если не принять какие-то меры, то России как государству грозит окончательная смерть, а Русскому народу - неслыханная нищета, экономическое рабство и вырождение.

Но как это случилось, что Россия с тем, чтобы ей беспрепятственно на общее благо создать духовные и материальные ценности, обливавшаяся потом и кровью Россия, на протяжении столетий великими трудами и подвигами дедов и пращуров завоевавшая себе славу и независимость среди народов земного шара, ныне по милости пройдох и авантюристов повержена в прах и бесславие, превратилась в колонию всех паразитов и жуликов, тайно и явно распродающих наше великое достояние? ...
...Наконец, реквизиции церковных православных ценностей, производившиеся под предлогом спасения голодающих. Но где это спасение? Разве не вымерли голодной смертью целые села, разве не опустели целые волости и уезды цветущего Поволжья? Кто не помнит того ужаса и отчаяния, когда люди голодающих районов, всякими чекистскими бандами и заградилками (только подумать!) доведенные до крайности, в нашем двадцатом веке, в христианской стране, дошли до людоедства, до пожирания собственных детей, до пожирания трупов своих соседей и ближних! Только будущая история и наука оценят во всей полноте всю изуверскую деятельность этой «спасительницы народов» - РКП.

Для нас теперь нет никакого сомнения, что та злая воля, которая положена в основу современного советского строя, заинтересована в гибели не только России, как одной из нынешних христианских держав, но всего христианского мира.

Создав экономические и государственно-политические правовые теории на ложном принципе классовых противоречий, они тем самым вызвали в каждом государстве, провоцируя богатых и бедных, внутреннюю нетерпимость, разжигая их до острой ненависти, до братоубийственной бойни. "

Эти тезисы каким-то образом оказались в ГПУ, и 13 ноября 1924 года чекисты открыли «Дело «Ордена русских фашистов»«.

2 ноября 1924 года Ганин был арестован в Москве, как руководитель организации. Ордер на арест был подписан самим Генрихом Ягодой. По свидетельству О.Н. Вышеславцевой, накануне Алексей пришёл к ней домой и сообщил: «Ну, охота за мной хорошая идет, други. Пожалуй, что мы не увидимся больше».
С ним же арестовали и 13 человек.
Полковник милиции в отставке Хлысталов утверждал, что «не попали в этот «союз злодеев» Иван Приблудный, Николай Клюев, Петр Орешин, Сергей Клычков и другие «крестьянские поэты» только потому, что их, как и Есенина, не оказалось в Москве. Кто подсказал Есенину срочно уехать в Баку, пока остается тайной (...)».

В обвинительном заключении не был назван ни один факт нарушения закона или какого-либо преступления. В процессе расследования «дела» двое арестованных потеряли рассудок. Алексею Ганину провели судебно-психиатрическую экспертизу, признавшую его невменяемым.

Это небольшие отрывки из статьи  в журнале "Голос эпохи": http://www.golos-epohi.ru/?ELEMENT_ID=11746
Его стихи:

Сегодня целый день я пил Твое дыханье,
Я — радостный гусляр таинственного сна.
И дивно было мне в бреду очарований
твердить священное — Весна.

В ответ на лепет мой река взыграла пеной,
с зеленого холма откликнулся родник;
и золотом текли блуждающие тени,
и радовался День. И первый цвет возник.

О имени Твоем сегодня Вечность спряла
в душе моей любви Тебе крылатый стих;
и слушал разум мой, и сердце повторяло
узорную молву влюбленных губ моих.

И слушали леса. И хвойными глазами,
закинув шлем, глядели в небеса,
как жаворонок вил певучими крылами
певучее гнездо у тучи в волосах.

Все ждет Твоих чудес. Незримое обличье
яви скорей Земле, оденься в плоть и кровь.
Да будет весела земля в веселье птичьем,
в цветах произрастив зеленую любовь.

Да снидет на поля Твой голос ароматом,
чтоб корня горький сок во злаке медом стал;
и мир о имени Твоем крылатом
взывать не уставал.

***

Певчий брат, мы в дороге одни.
День, как облак, под бурей растаял.
Небо тучами плакать устало...
Тьма склевала глаза у звезды.

Умерла на колосьях пчела.
Высох мёд на губах человека.
И дремавшая в камнях от века
Стальнозубая Гибель пришла.

Бродит желтых пожарищ огонь
Вместо зорь по небесной пустыне
В травах кровью дымящийся иней...
Смерть из трупов возводит свой трон.

Где-то есть очистительный смерч.
В мертвом круге камнем от сечи,
Сгустком крови не выпало б сердце,
Только б душу живую сберечь.

Гаснет радость у птиц и детей,
Всюду когти железа и смерти.
И взывают к грохочущей тверди
Только трупы да горы костей.

Обезумело сердце Земли
Под железными лапами Зверя
Кто откроет в грядущее двери,
В тишину светоносных долин?

Всё изглодано пастью литой...
Рыщут ветры как воки в дорогах,
Стёрся лик человека и Бога,
Снова Хаос. Никто и Ничто.

[Татьяна Сергеевна]

И не тужься, не тебе по силам
Нас рассорить с нашими поэтами,
Всех их нежно матери носили
По земле по имени Россия.

И одни рассветы их тревожили,
И одни их женщины любили,
И всех их по одному стреножили
На земле по имени Россия.
Но они, прозрев среди туманов
И столов с нарезанной селёдкой,
Не допив последнего стакана,
Уходили лёгкою походкой...
Передравшись от угара лживого,
"Правды" хитроумнейшего аспида,
Распинали сердце над Россиею,
Нежностью сыновьей к ней же здравствуя!

И плыла тоска их по над хатою,
И брело их горе по Литейному,
И прощал еврей "жида пархатого",
И его простила мать Есенина.

[Татьяна Сергеевна]

Нет, вражина, не тебе по силам
Нас рассорить с нашими поэтами,
Всех их нежно матери носили
По земле по имени Россия.

И одни рассветы их тревожили,
И одни их женщины любили,
И всех их по одному стреножили
На земле по имени Россия.
Но они, прозрев среди туманов
И столов с нарезанной селёдкой,
Не допив последнего стакана,
Уходили лёгкою походкой...
Передравшись от угара лживого,
"Правды" хитроумнейшего аспида,
Распинали сердце над Россиею,
Нежностью сыновьей к ней же здравствуя!

И плыла тоска их по над хатою,
И брело их горе по Литейному,
И прощал еврей "жида пархатого",
И его простила мать Есенина.